Крылья распахнуты настежь, а над головой безоблачное чистое небо. Голубизна его завораживает и манит к себе, все выше и выше… Там в этой бесконечной нежности небес – покой и забвенье. Там нет ничего, кроме восхитительного чувства полета. Свободный ветер, простор, весь мир для тебя.
Нет золотой клетки. Нет больше боли и печали. Глупых ссор и мелочных обид. Нет этого ничего. Никто не позовет тебя и не окликнет. Никто не прикоснется и не обнимет. Никто и никогда не скажет тебя «Спи, мой хороший, и ничего не бойся. Никто. Никогда.
И замерли распахнутые крылья. Он клетку променял на волю, на свободу… но обманул самого себя.
Вокруг простор и голубое небо, и белоснежные пушистые облака… и одиночество. Страшное, давящее, убивающее малейшее тепло – одиночество.
Один на один с собой и со своей свободой.
Крылья что были распахнуты, сомкнулись. Клетка милее свободы?
Не бывать этому никогда!
Жемчужные слезы замерли на мокрых щеках.
Быть сильным… этому учили. Но если силы не было и нет.
На волю отпустили, без капли сожаления.
Лети птичка… лети… смотри весь мир открыт для тебя.
Распахнуты крылья, вперед на свободу, но что же так больно в груди?
Отчего каждый взмах, словно нож по сердцу, отчего каждый вздох, словно горечь и яд.
Птенчик свободный... что с легкостью станет взрослою птицей.
Забудет, заставит себя позабыть о той ненавистной позолоченной клетке…
Где теплые руки касались его… где сладким был каждый вечер
Где кто-то сильный всегда был рядом, хоть и был далек.
Взмах… долгий полет… жемчужные слезы из глаз.
Простите, но вас, небеса, предавать я не стану
И клетка больше не манит меня.
Простите… простите…
Взмах… слабый… усталый.
Простите.
Навеки сомкнулись глаза.
Жемчужный капля на сильных ладонях.
Улыбка в темных глазах.